Я обхватила себя руками, пытаясь защититься от боли. Теперь меня у него не было. И винить можно лишь себя саму.

— Ты ее любишь? — тихо спросила я. Мне не хотелось смотреть на его лицо, но по долгому молчанию, последовавшему за моим вопросом, я поняла, что этих двоих связывают глубокие чувства.

— Это не то, что было у нас с тобой. Это нечто более спокойное, более дружеское. Но при этом надежное. Я могу положиться на Крисс и твердо знаю, что она предана мне. Как ты сама видишь, в моем мире нет ничего незыблемого. Так что в этом смысле Крисс — глоток свежего воздуха.

Я кивнула, по-прежнему избегая смотреть ему в глаза. Невозможно думать ни о чем другом, кроме того, что он говорит о нас с ним в прошедшем времени, а в адрес Крисс расточает одни похвалы. Мне очень хотелось, чтобы я могла сказать про нее что-нибудь нелестное, нечто такое, что сделало бы ее образ чуть менее идеальным. Увы, ничего такого я сказать не могла: Крисс — настоящая леди. С самого начала она не сделала ни единого промаха. Я была удивлена, как он вообще мог предпочесть меня ей. Она идеально ему подходила.

— Зачем тогда тебе понадобилась Селеста? — спросила я, наконец отважившись взглянуть на него. — Если Крисс такая замечательная…

Максон кивнул. Похоже, ему неловко было обсуждать эту тему. Впрочем, он сам затеял разговор, так что, наверное, заранее к нему подготовился. Принц поднялся, еще раз осторожно повел плечами, потом принялся мерить крохотную комнатушку шагами.

— Как ты теперь знаешь, моя жизнь полна разнообразных стрессов, которыми я не хочу ни с кем делиться. Я живу в состоянии постоянного напряжения. На меня все время смотрят, все время оценивают. Родители, советники… Вся моя жизнь проходит перед телекамерами, а теперь еще появились вы. Уверен, ты хотя бы раз чувствовала себя в ловушке из-за своей касты, а представь, каково мне. Я многое видел и многое знаю и не думаю, чтобы у меня получилось изменить все эти вещи. Уверен, ты в курсе, что мой отец должен уйти в отставку, когда мне будет двадцать с небольшим и он убедится, что я готов управлять страной. Но неужели ты думаешь, что он когда-нибудь перестанет дергать за нитки? Этому не бывать, пока он жив. Я знаю, что он ужасный человек, но не желаю ему смерти. Он ведь все-таки мой отец. — (Я лишь кивнула.) — Кстати, это он с самого начала Отбора решал, кто будет исключен. Если посмотреть, кто остался, это становится совершенно очевидно. — Максон принялся загибать пальцы. — Натали очень податлива, и это делает ее лучшей кандидаткой в глазах отца, поскольку я, по его мнению, чересчур своенравен. Тот факт, что он так ее любит, заставляет меня бороться с желанием ее возненавидеть. У Элизы имеются союзники в Новой Азии, но я не уверен, что от этого есть какой-то толк. Эта война… — Максон о чем-то задумался и покачал головой. В этой войне было что-то такое, чем он не хотел со мной делиться.

— К тому же она такая… не знаю даже, как это назвать. Я с самого начала понимал, что мне не нужна девушка, которая будет соглашаться со всем, что бы я ни сказал, или немедленно начнет преклоняться передо мной. Когда я пытаюсь втянуть ее в спор, она тут же уступает. И так каждый раз! Это выводит меня из себя. Нельзя же быть такой бесхребетной. — Он перевел дух.

Я и не подозревала, как сильно она его раздражает. Принц всегда был с нами так терпелив. Наконец Максон взглянул на меня. — Только ты мой выбор. Мой единственный выбор. Отец был не в восторге, но тогда ты еще не сделала ничего такого, что вызвало бы его недовольство. И пока не высовывалась, он не возражал против твоего присутствия во дворце. На самом деле отец разрешил бы мне выбрать тебя, если бы ты вела себя тихо. Теперь же он воспользовался твоими недавними поступками, чтобы обвинить меня в неразумности, и настаивает на том, что последнее слово должно быть за ним. — Максон покачал головой. — Я отвлекся от темы. Всех остальных — Марли, Крисс и Селесту — выбрали советники. Марли была в их глазах лучшей кандидаткой, как теперь Крисс. — Он вздохнул. — Крисс могла бы стать отличным выбором. Жаль, что она не подпускает меня ближе, а я понятия не имею, есть ли между нами… искра. Что касается Селесты. Она очень влиятельна и сама по себе знаменитость. Для телеэкрана — идеальный вариант. Выбрать девушку, которая стоит почти на той же ступени, что и я, кажется вполне логичным шагом. Она мне нравится хотя бы своим упорством. У нее, по крайней мере, присутствует характер. Но я прекрасно вижу, что в ней есть манипуляторская жилка и что она пытается выжать из этой ситуации все, что только можно. Когда Селеста обнимает меня, я отлично понимаю, что в первую очередь она видит во мне корону. — Максон закрыл глаза, как будто собирался произнести самое худшее. — Она пользуется мной, а потому я не испытываю угрызений совести, когда пользуюсь ею. Я не удивлюсь, если окажется, что ей посоветовали повеситься мне на шею. Я уважаю принципы Крисс. И я предпочел бы находиться в твоих объятиях, но в последнее время ты почти со мной не разговариваешь… Почему мне не может хотеться на пятнадцать минут забыть, что я принц? Почувствовать себя обычным человеком? Хотя бы на какое-то время сделать вид, что меня кто-то любит? Можешь осуждать меня, если хочешь, но я не стану извиняться за то, что нуждаюсь хоть в чем-то нормальном в своей жизни. — Он заглянул мне в глаза, ожидая порицания и в то же время надеясь его не дождаться.

— Я тебя понимаю.

А ведь я сама искала того же самого в объятиях Аспена! И чем я лучше его? Я увидела, как в голове у Максона закрутились шестеренки. Он пытался понять, в буквальном смысле я это сказала или нет. Это был единственный секрет, который я не могла ему открыть. Даже если для меня Отбор закончен, нельзя допустить, чтобы Максон так про меня думал.

— Ты мог бы ее выбрать? Селесту, я имею в виду?

Он подошел и опустился на пол рядом со мной, стараясь не потревожить спину. Я не представляла, как ему больно.

— Если пришлось бы, я предпочел ее Элизе и Натали. Но только в случае отъезда Крисс.

— Крисс — хороший выбор, — сказала я. — Из нее выйдет куда лучшая принцесса, чем из меня.

Он фыркнул:

— У нее нет такой склонности к подрыву устоев. Бог знает до чего могло бы довести страну твое чуткое руководство.

Я рассмеялась, потому что он был прав.

— Наверное, я бы ее развалила.

— Быть может, это именно то, что ей нужно, — отозвался Максон, продолжая улыбаться.

Мы немного посидели в молчании. Я думала о то м, как это могло бы выглядеть. От королевской семьи избавиться нельзя — в чьи руки иначе перейдет власть? — но, быть может, имеет смысл изменить некоторые вещи. Должности можно сделать выборными, а не передавать по наследству. Что же касается каст… Я была бы счастлива, если бы их не осталось вообще.

— Ты не откажешь мне в одной просьбе?

— В какой?

— Ну, за сегодняшний вечер я поделился с тобой множеством вещей, признаться в которых мне было нелегко. Может, ты тоже ответишь мне на один вопрос?

Его взгляд был настолько искренним, что у меня не повернулся язык отказать ему. Я очень надеялась, что не пожалею.

— Да. На какой угодно.

Он сглотнул.

— Ты когда-нибудь меня любила?

Максон заглянул мне в глаза, и я задалась вопросом, видит ли он. Видит ли он все те чувства, с которыми я боролась, потому что принимала его за того, кем он не был, все те чувства, которым я никогда не отваживалась дать название. Я опустила голову:

— Когда я считала, что Марли высекли по твоему приказу, я была просто раздавлена. Не только потому, что это произошло, но и потому, что мне невыносимо было считать тебя человеком, который способен на такое. Когда ты говоришь про Крисс или когда я думаю о том, что ты целовался с Селестой… у меня в глазах темнеет от ревности. И когда мы с тобой разговаривали на хеллоуинском балу, я думала о нашем будущем. И я была счастлива. И если бы ты тогда… я сказала бы «да». — Последние слова я произнесла шепотом. Думать об этом оказалось почти физически больно. — Я так и не смогла разобраться в своих чувствах по поводу того, что ты принц и что встречаешься с другими девушками тоже. И даже после всего, что ты сегодня рассказал, думаю, в твоей душе всегда останутся уголки, в которые мне никогда не будет доступа… Но, несмотря на все это… — Я кивнула.